ЛКК города N

[Лис]

не доказывайте что снег белый ...

А можно тоже на эту тему пофлудить подискутировать?

Я коротенечко:

 

"Происхождение простых цветов.

 

Теперь перейдем к трудному учению Аристотеля об отдельных цветах и об их происхождении.

 

Вопрос о происхождении отдельных цветов и их взаимоотношениях обсуждается в двух трактатах. Ему уделено много места в трактате "О цветах" и в главе 3-й трактата "О чувственном восприятии". Но решение его в том и в другом случае не вполне совпадает.

 

Трактат "О цветах" начинается с установления различия между цветами простыми и составными, или смешанными, причем простыми цветами признаются три цвета: белый, черный и желтый, соответствующие природе стихий; в указанной же главе трактата "О чувственном восприятии" такое различие не проводится. Но так как и в нем речь идет о белом и черном как обыкновенных цветах, из смешения которых образуются все остальные, то и здесь можно усмотреть ту же мысль о цветах простых и составных, – с тою лишь разницей, что простых здесь окажется два цвета, а не три. Кроме того, в трактате "О чувственном восприятии" совсем нет упоминания о стихиях, и цвета вообще рассматриваются вне всякой связи со стихиями.

 

В дальнейшем, правда, существенных расхождений между указанными трактатами по вопросу о происхождении цветов не наблюдается, но главным образом потому, что вопрос рассматривается в том и другом с различных сторон. Из трактата "О цветах" можно извлечь некоторый конкретный материал, рисующий процесс появления отдельных цветов, но в нем очень мало говорится о существе того смешения цветов, которое лежит в основе всего их многообразия. Соответственная же глава трактата "О чувственном восприятии", наоборот, почти не касается возникновения того или иного цвета в отдельности, но зато подробно говорит о существе того процесса, в результате которого создаются все цвета.

 

2. Их значение.

 

а) Простые цвета, с точки зрения трактата "О цветах", как уже сказано, суть цвета, присущие стихиям. За исключением стихии огня, остальные стихии белы. Таким образом, вода и воздух, в которых трактаты "О душе" и "О чувственном восприятии" видят лишь прозрачность, то есть бесцветное, в трактате "О цветах" являются носителями цвета. Правда, за настоящую белизну этого белого поручиться в античности невозможно, как это мы уже отметили по поводу Гомера и Демокрита. Может быть, речь тут вовсе и не идет о белизне, а о чем-нибудь просто близком к бесцветности.

 

"Воздух и вода сами по себе по природе белы" (De color l, 791 а 2-3). "Земля хотя по природе и бела, но вследствие проникновения в нее окрашивающих веществ бывает многоцветной" (а 4-5).

 

"Вода из всех вещей, – говорится в трактате "О цветах", – самая белая" (3, 794 а 14-15). "Воздух же, будучи сжат, как и вода, становится совсем белым", но "вблизи он кажется бесцветным, потому что вследствие своей разреженности он легко пронизывается и рассекается лучами более густыми, чем он сам; если же рассматривать его в глубину, он представляется более близким к темно-синему, по причине его недостаточной густоты, потому что где не достает света, там он, будучи охвачен темнотой, кажется темно-синим" (а 8-14). По-видимому, белизна и бесцветность, действительно, в какой-то мере сближаются: бесцветное, будучи сжато и сгущено, приобретает цвет. Этот ахроматический, как мы бы сказали, цвет таит в себе нечто, что в каком-то своем дальнейшем посветлении ближе всех других цветов подходит к прозрачности, то есть к бесцветности.

 

Так как для выражения белизны в греческом языке существует два корня arg- и lyc-, то скажем об этом несколько слов, припоминая то, что было уже сказано выше о существе античного "белого".

 

б) Корень arg- указывает на быстроту, остроту, сверкание и блеск вещи, в то время как lyc- говорит о некотором пассивном свечении. Так, у Гомера (II VIII 133) argёs есть эпитет молнии; имеется в виду быстрота и острота света. В применении к "собакам" или "ногам" этот термин нужно прямо переводить как "быстрый". Сияющие снеговые вершины Альп тоже имели этот эпитет, и только в позднюю эпоху момент остроты здесь терялся (так, в Anth. Pal. VII 23, 3 о молоке). Зато leycos – обыкновенный "белый", правда, самых разнообразных видов, от цвета свежего снега до цвета паруса, кости, пыли и, как сказано, воды. Часто это слово имеет значение просто "ясный", весьма близкий к прозрачности, хотя момент цветности тут едва ли терялся окончательно, что явствует из различения "белого (leycos) вина" и "желтого (или палевого, cirros) вина": "Черное вино самое питательное, белое – самое мочегонное, сухое желтое – питательнее даже хлеба" (Athen. I 32 d 15-17). Под "черным" вином тут надо подразумевать, конечно, красное вино, которое в южных странах бывает очень темным. О хорошей, ясной погоде у Гомера говорится leycos (Od. VI 45). Но leycos сближается и с блеском, с ярким сиянием, как, например, II XIV 185 слл.:

 

Сверху богиня богинь покрывалом прекрасным оделась,

Только что сотканным, легким; бело оно было, как солнце.

 

Буквально здесь: "белым, как солнце". Правда, в leycos это – не первое значение. То, что у Херемона значит argennos само по себе, то самое в leycos выступает только в порядке нарочитого преувеличения: "Ярко-блестящие (oxyphegges) розы с серебристо-белыми (argennois) лилиями" (Athen. XIII 608 f 5) и – "тело сверкало (anteygadzeto) своим видом, отменно блистая белым (leycöi) цветом" (d 5 ел.). Еще leycos попадается в значении "счастливый" (то есть, стало быть, "ясный", "легкий"), "лысый" (причем "leycoysthai", "лысеть", a leycainesthai – "становиться белым"), "здоровый" (о коже, в противоположность болезненной, желтой, как, например, Arist. Nub. 1012 – в противоположность öchros); его красота ценится (у того же Херемона у Athen. XVII 608 b-d).

 

Таким образом, leycos, вообще говоря, пассивный "белый" и, значит, говорит, скорее, о "ясности", с натяжкой даже о "прозрачности". Разумеется, это еще не значит, что в указанных текстах по вопросу о бесцветности стихий нет никакого противоречия.

 

в) Четвертая стихия – огонь – имеет цвет желтый (xanthos). "Огонь и солнце – желты" (De col or. 1, 791 а 3-4). Но так как цветом огня является сам свет, то трактат "О цветах" видит в свете, так сказать, желтизну самого огня. Желтый цвет, свойственный стихии огня, есть единственный свет, видимый сам по себе. "Только огонь виден сам по себе, все же остальное лишь при посредстве огня" (b 8-9). "Золотистый цвет получается, когда сильно сияет сгущенный желтый и солнечный" (3, 793 а 13-14).

 

Здесь тоже следует, кстати, отметить некоторое расхождение с тем, что мы находим в трактате "О чувственном восприятии" по вопросу о цвете солнца. Для трактата "О цветах" желтый цвет солнца есть цвет, присущий ему по природе, как цвет стихии огня; между тем в трактате "О чувственном восприятии" (3, 440 а 10-11) сказано решительно: "Солнце само по себе бело".

 

г) Не мешает также отдавать себе отчет и в том, что такое античный xanthos, "желтый". Это – наиболее общее обозначение желтого цвета, хотя, как всегда, с массой разных оттенков. "Желтая" кожа человеческого тела (хотя уже – здорового тела). Волосы с таким эпитетом, по-видимому, – рыжие или светло-коричневые, каштановые волосы. Таковы у Гесиода волосы Радаманта, Менелая, Деметры, а также – иных лошадей (Theog. 947 фр. 117, 7; 135, 5). С этим эпитетом встречаются в греческой литературе шафран (crocos), мед, воск. У Пиндара такой – лев (фр. 237 Sn.) и такие "стада быков" (Pyth. IV 149).

 

Cirros, который мы бы перевели, пожалуй, как "палевый", отличается от xanthos тем, что это – светло-желтый, переходящий в светло-красный или коричнево-желтый. Заметим, что, по Г.Шмидту150, у Галена читаем: "Если ты хочешь назвать "палевый" цвет иначе, то можно было бы говорить об огненно-желтом (pyrron öchron, Method. raed. 12). Тот же автор говорит, что Гиппократ имел обыкновение называть вино "желтым", хотя его можно было бы называть и xanthos (De sanit. tuend. 5). Необходимо отметить и другие оттенки, близкие к xanthos и почти покрываемые им. Это прежде всего mёlinos, густо-желтый с переходом в красноту, очень насыщенный желтый. Название – от кидонских яблок, или айвы. Чистейший желтый, живой цвет лимона, без всякого перехода в красное, это – crocinos, croceos, "шафранный". Бледно-желтый, серно-желтый – thapsinos151.

 

В общем нужно сказать, что к группе xanthos относятся по крайней мере три разных цвета, – mёlinos, crocinos и thapsinos, если их расположить по убывающей темноте. Именуя солнечный свет этим xanthos, Аристотель, конечно, находится под слишком большим впечатлением обыкновенного земного пламени, не обращая внимания на то, что солнце испускает, по крайней мере для глаза, самый настоящий белый цвет.

 

д) Итак, три стихии: земля, вода и воздух имеют белый цвет152, а четвертая – огонь – желтый. Возникает вопрос: откуда же берется третий простой цвет – черный? Что черный цвет есть цвет и не должен быть принимаем за темноту, то есть за одно только отсутствие света, на этом трактат "О цветах" настаивает. Черный цвет именуется цветом, в отличие от темноты, которая не есть цвет. "Черный цвет, – говорит Аристотель в этом трактате, – соответствует стихиям при переходе одной в другую" (1, 791 а 2-10, metaballontön). Этот переход стихий одной в другую – одна из характерных для аристотелевской натурфилософии идей (подробнее о нем см. в соч. De gener, et corr. II 4-6). Переход одной стихии в другую означает действительно изменение стихии, но почему такое изменение, связанное с переходом, должно сопровождаться появлением черного цвета, – это не совсем ясно. По крайней мере никакого разъяснения по этому поводу не дается.

 

Из некоторых примеров возникновения черного цвета видно, что черное появляется и не только при переходе стихий одной в другую. "Черное, – читаем мы, – дает себя знать трояко: или как черное по природе, совсем не поддающееся видению, – от всех предметов такого рода отражается (anaclatai) какой-то черный цвет (ti phös melan), – или как то, от чего до зрения не доходит никакой свет, потому что то, чего мы не видим всякий раз, когда окружающее место видимо, создает впечатление черного; наконец, черным является все то, от чего отражается редкий и крайне слабый свет" (De color. 1, 791 а 13-19). В каком отношении стоят все эти три случая к переходу стихий друг в друга, остается неизвестным. Правда, есть и такие предметы, в которых можно было бы, пожалуй, при желании, увидеть иллюстрацию мысли о появлении черного цвета при переходе стихий одной в другую, но они говорят больше о воздействии одной стихии на другую, в котором "перехода" увидеть еще нельзя. "Черный цвет может появиться, когда воздух и вода перегреваются огнем, как и все, что сжигается огнем" (b 17-19). "Черным, кроме того, становится и то, через что протекает вода" (b 25-26). Свойством стареющей влаги тоже является почернение (5, 794 b 24-34). В качестве догадки можно было бы предложить такое толкование: почернение можно сблизить с отрицательным моментом утраты одною из стихий своей самости в состоянии ее перехода в другую, нарушения или разрушения ее как данной стихии, предшествующего образованию из нее другой. Может быть, здесь имелось в виду даже то обстоятельство, что при переходе одной стихии в другую наиболее заметно, насколько проявляет себя материя, противоположная свету, и что это и есть причина появляющейся здесь черноты. Однако такое предположение есть только гипотеза.

 

е) Нетрудно заметить у Аристотеля и расхождение по вопросу о числе простых цветов. В трактате "О чувственном восприятии" роль простых цветов, по-видимому, играют только два цвета – белый и черный, причем о возникновении их говорится очень мало. "Как в воздухе бывает то свет, то темнота, так и в других телах появляется и белизна и чернота" (De sens. 3, 439 b 16-18; о желтом цвете нет совсем упоминания ни в трактате De sens., ни в трактате De an.).

 

3. Критические замечания по вопросу о простых цветах.

 

Чтобы у нас не осталось никаких неясностей, необходима критика вышеизложенных учений Аристотеля, потому что многие из них только тогда и можно понять, если отнестись к этому критически.

 

а) Во-первых, совершенно ясно, что Аристотель не выдержал своего принципа "стихийного" происхождения цветов, хотя этот принцип, как мы указывали выше, мог бы оказаться для него и весьма полезным. Сначала Аристотелю хотелось установить непосредственную связь цветов с элементами; а потом оказалось, что только огонь дает желтое, а прочие элементы – только белые, если их брать как таковые, или черные, если их брать в их взаимном переходе. Почему для "белизны" существует целых три элемента и какая именно между ними разница в отношении этой белизны, неизвестно.

 

б) Далее, в трактате "О цветах" весьма противоречиво трактуется существование белизны в элементах. С одной стороны, воздух и вода белы по природе (1, 791 а 2-3). С другой стороны, они меняют свой цвет в зависимости от своего состояния и в зависимости от своего окружения (а 4-12). Спрашивается: если, например, воздух в своей толще синий, то значит ли это, что он все-таки в основе белый, или в данном случае белизна снимается синевой, и если она не снимается, то в каком же смысле можно было бы продолжать считать его белым? Неизвестно.

 

в) Автор трактата "О цветах" находится, как и Демокрит, всецело во власти физических представлений, что делает заключение непринципиальным, капризным и случайным. С этой стороны особенно удивительна трактовка "цвета" солнца как желтого, хотя в другом трактате, как сказано, оно – белое, а также трактовка "черного" цвета с указанием на почернение сгоревшего тела. Такого рода противоречия вполне объяснимы общетелесным характером зрительных ощущений у Аристотеля. Однако соответствующего толкования у автора трактата мы не находим. Курьезным является также, например, и доказательство белизны земли ссылкой на белизну пепла после сожжения тела. Все эти наблюдения поражают своей узостью и случайностью, мешающей им в корне давать хоть какой-нибудь принципиально важный материал.

 

г) Все эти недочеты трактата "О цветах", в особенности в сравнении с двумя другими используемыми у нас трактатами по вопросу о цветах, являются весьма ощутительным аргументом против авторства самого Аристотеля. Едва ли мог автор "Метафизики" и "Органона" рассуждать столь беспомощно. Кроме того, как мы указывали, существуют и прямые расхождения в ряде вопросов между трактатом "О цветах" и указанными двумя другими."

 

Лосев А.Ф. ИСТОРИЯ АНТИЧНОЙ ЭСТЕТИКИ.

[Cholera]

Много сказано… Обратила внимание на несколько «ключевых» моментов:

1. Напоминание о существовании молниеносного течения менингококковой инфекции приобретает особую «сезонную» актуальность в период эпидемии ОРВИ (и призывает к "неусыпной бдительности" на всех этапах нашей деятельности).

2. Больные, находящиеся на стац.лечении , внезапно затяжелевшие во время викэнда и вызвавшие скорую, должны подвергнуться обязательному «самовывозу» бригадой, хотя бы к месту первичной дислокации (где обеспечат «достойное» наблюдение в динамике, дообследование и лечение).

3. Больные со спленэктомией в анамнезе по различным наблюдениям подвержены более высокому риску развития определенных инфекций (список оглашён автором задачи) , ввиду нарушенной иммунологической реактивности организма. После ознакомления с задачей вряд ли останутся равнодушные (в подобной ситуации) к рубцу после спленэктомии; скорее всего больному будет предложено пристальное наблюдение в стационаре.

4. И самый существенный момент - не каждому автору удается вызвать такой полемический задор с активным вовлечением в обсуждение Форумных Авторитетов ...

Столь оживленная (с перевалом за дюжину страниц печатного текста) беседа – свидетельство правильного выбора актуальной для работников экстренной медицины темы.

 

Задача удалась. Разрешите поблагодарить автора, поздравить его с очередным феерическим «выходом» и пожелать дальнейших творческих успехов!

[Dr.Suvorowww]

Holera, есть несколько нюансов:

1. Ребенок лечился в соматическом отделении. Если Вы притащите в отделение ребенка в разгаре ОРВИ, не говоря уже о генерализованной форме менингококковой инфекции - Вам точно "спасибо" не скажут. В той самой "соматической" больнице запросто может не оказаться ОРИТ. Так что регоспитализация в то же учреждение требует, по крайней мере, понимания конкретных местных условий, а возможно, согласования с дежурным врачом.

2. Отсутствие селезенки должно настораживать доктора (особенно в первые годы после операции), хотя в данном случае топик-стартер не представил прямых подтверждений влияния асплении на развитие заболевания у конкретного ребенка.

[Cholera]

Dr.Suvorowww , Вы правы на 250 процентов.

Меня снова подвел «русский со словарём».

1. Я хотела сказать, что любой больной, «затяжелевший» во время «отпуска» из стационара, нуждается в более детальном обследовании (которое невозможно в условиях скорой), хотя бы потому, что течение болезни пошло не в «ожидаемом» направлении. (Тяжелых больных из стационара никто на выходные не выпускает. Речь не идет о больных с терминальными стадиями заболеваний, которых отпустили «сходить до священника».)

К «затяжелевшему» больному направляют специально обученную бригаду, которая с учётом случившегося и конкретных местных условий (с!) определяется, что делать с больным дальше. (А просто вернуть больного на койко-место могут и родственники, без участия скорой.)

В худшем случае, если бригада совсем не в состоянии отдифференцировать , куда «преставить» больного, она десантирует его в приёмник стационара, где лежит больной (конечно, никто не «возрадуется»!), и там совместно с дежурным врачом определяется, куда «катиться» дальше.

Понятно, что при этом затягивается профильная госпитализация и задерживается начало лечения.

2. По второму пункту – даже если топик-стартер не успел провести научные исследования , подтверждающие влияние асплении на развитие менингококцемии у данного ребенка, два приведенных сочетания ( автором задачи и Резедой): «ребенок с аспленией> менингококцемия> Уотерхауса-Фридериксена> известный исход» , заставят (меня точно…) призадуматься, куда побыстрее определить подобного ребенка с догоспитального этапа (чтобы он там навечно не остался)…

[Taravan]

... А то они оставляют больше вопросов, чем дают ответов.

Вообще то вы описали совершенно нормальный процесс познания. Так устроена жизнь. Обратный вариант есть у свиней - а что нам, кабанам? Нажремся и лежим!

[ElenaTROJANSKAJA]

...Хорошая задача получилась бы из последнего моего случая про "слепого" мужика...

Ну? Ждем-с!!!

[Taravan]

Ага, сщас, разбежался. Свою лучшую клиническую залепуху я опубликую только после моей смерти. А до этого пусть лежит в холодильнике, как положено любому порядочному великому произведению.

Это ж финал-апофеоз моей бурной деятельности, а мы ещё и до середины не дошли. Сейчас заканчиваю рассказ "Улыбка Мона Лизы или Битва за Небеса". Ждите, осталось то пару годиков. А там ещё много ещё чего.

[ElenaTROJANSKAJA]

Свою лучшую клиническую залепуху я опубликую только после моей смерти...

То бишь реинкарнировав?

[doctor_Livcy]

То бишь реинкарнировав?

 

Ну, а что...

Владимир Ильич-же говорил оттуда:

"Верной дорогой идёте, товарищи!".

 

И коллега будет...

[Kinchev]

Это ж финал-апофеоз моей бурной деятельности, а мы ещё и до середины не дошли. Сейчас заканчиваю рассказ "Улыбка Мона Лизы или Битва за Небеса". Ждите, осталось то пару годиков. А там ещё много ещё чего.

Жадные вы , жадные. Ну вы же когда помрете кайфа не получите - от обсуждений ваших тех же задач ?

Даже Я счетаю их достаточно достойными тут быть.

[Taravan]

Я и срок тогда за свои задачки уже не получу. Прокуратор, он точно как и вы хотел бы иметь задачки "тут быть". Ан нет, придёт с собаками, а меня нет.

Вспоминается мне в этой связи один старый политический анекдот:

Помирает Ленин. И перед смертью говорит:

- Товарищи, когда я умру, отрежьте мне член и похороните отдельно. -

- Но, зачем, Владимир Ильич? -

- Ну как-же,как-же, придёт на мою могилу политическая проститутка Троцкий и скажет: "Ленин умер и ..... с ним", И БУДЕТ КАК ВСЕГДА В КОРНЕ НЕПРАВ!!!

[doctor_Livcy]

Ан нет, придёт с собаками, а меня нет.

 

Выкопает, клонирует, создаст несколько клонов и каждому...

Плюс - добавит за уклонение от карающего меча капиталистического (демократического) правосудия.

[ElenaTROJANSKAJA]

Дмитрий Вы имеете подозрения о преследованиях себя последователями Римского Прокуратора? Таки расстраиваться Вам не о чем - сядем вместе

[Taravan]

Вас он тоже преследует? Вот, вот, я же говорил давеча врачу, а они смеялись.

[ElenaTROJANSKAJA]

Он нас всех преследует увы...