Стихи

[РыжаяДворняга]

Я подарю тебе себя частями...

 

 

Что подарить тебе на День рожденья,

Коль денег нет и не сезон цветов,

Давно уж съедено домашнее варенье

И выпито в подвале все вино?

 

Придумал: подарю тебе себя я!

Быть может, я на что-нибудь сгожусь.

С хитринкой улыбнешься мне, родная,

И я в ответ, конечно, улыбнусь.

 

Вот голова. Встаю я на колени,

На варежки ты шерсти наберешь.

Ты, знаю, неподвластна томной лени,

Всему ты применение найдешь.

 

Вот уши, щеки, нос, усы и губы.

В хозяйстве могут быть полезны и они.

Ах, да! – еще остались, кстати, зубы,

Теперь они уж верно не мои.

 

Я подарю тебе себя частями:

Отдельно руки, ноги, спину, и живот,

И все, что нужно долгими ночами,

Когда Амур покоя не дает...

 

Ты примешь все, сложив на время кучей.

Халат наденешь белый. Клей возьмешь.

Светильник на стене поярче включишь –

И чудо превращения начнешь...

 

Ты слепишь заново меня, как ты хотела б,

Героя сказки сможешь ты создать –

И обновленные мои душа и тело

Мечтой твоей тогда сумеют стать.

 

Рашид Акчурин

[РыжаяДворняга]

Из чего состоит грусть..?

 

Из чего состоит грусть..?

Из пристрастья к осенним дождям,

что играют прощальный блюз

ежедневным летним мечтам…

 

Из желаний, рожденных в ночи,

их агоний в рассветный час…

Из привычек..будней..причин,

кандалами сковавших нас.

 

Из чего состоит грусть..?

Из объятий, что – не разнять!..

Ты попробуй ее на вкус -

Грусть Твоя

состоит

из меня..

 

Сергей Бубин

[РыжаяДворняга]

Сезон охоты

 

 

Сцена запомнит тебя таким,

Вдохновенно рубаху рванув на груди,

Из пустых желобов поднимается дым,

Капли пота осветит горячий софит

 

 

Ненавидеть в душе, презирать ни за что

Ты не знал этих слов, а тем более чувств

Ты старался жить так, как ты пел только что

Под обломками образа слышится хруст

 

 

Ты не боялся стать мишенью

Ты здесь вообще ничего не боялся

Рушится зал и колеблются тени

Ты не боялся, но ты и не спасся

 

 

Ты забыл что у жизни всего 7 кругов

Сколько верст ты отмерил, на брюхе ползя,

Сколько крови ты сплюнул на зассанный пол,

Изменил ты хоть что-то кого-то любя?

 

 

Оставаться последним, достойный финал,

Это горечь победы, пустой трагифарс

Ты беспомощно верил, а вовсе не знал:

Добрый Бог все же есть, и он смотрит на нас

 

 

Я закрываю сезон охоты,

Сцена пустая, прожектор потушен

Над головою колеблются своды,

Выйдите вон и не лезьте мне в душу

 

 

Ты так долго смотрел из пустого стекла,

Ты так остро и нагло оттачивал взгляд,

Ты казалось забыл, то что ты – это я,

Мой парадный герой, мой парадный наряд

 

 

И беспомощный взгляд упирается в пол

И гитара летит из ослабленных рук

И под рухнувшим сводом мы сдохнем вдвоем

Я шагаю с тобой в заколдованный круг

 

 

Да, ты умеешь теперь ненавидеть

Что ж, расстреляйте меня за это

Нет, не сумеете, карта бита,

Все-таки мало в миру поэтов

 

20.11.2006 – 03.09.2007

 

Кошка Сашка

[Божена]

SILENTIUM!

Молчи, скрывайся и таи

И чувства и мечты свои -

Пускай в душевной глубине

Встают и заходят оне

Безмолвно, как звезды в ночи, -

Любуйся ими - и молчи.

 

Как сердцу высказать себя?

Другому как понять тебя?

Поймет ли он, чем ты живешь?

Мысль изреченная есть ложь.

Взрывая, возмутишь ключи, -

Питайся ими - и молчи.

 

Лишь жить в себе самом умей -

Есть целый мир в душе твоей

Таинственно-волшебных дум;

Их оглушит наружный шум,

Дневные разгонят лучи, -

Внимай из пенью - и молчи!

 

Ф. Тютчев

[РыжаяДворняга]

Мне кажется, ничто уже не тронет

 

***

Мне кажется, ничто уже не тронет

Во мне печаль, окаменевших лет:

Ни глаз твоих, глубокий, тихий омут,

Ни распустившейся опять, сирени цвет.

Смотреть на голубые переливы

Небес и молчаливые леса,

В раздумье замерев, как холм могильный,

И эти строчки грустные писать –

Последнее мое предназначенье.

Но, вдруг, кукушка начинает счет

И пробуждается былое вдохновенье,

И сердце, новой встречи ждет и жжет…

(04.06.2006г.)

 

Ханчинский Токсикоз

[РыжаяДворняга]

волче

 

 

ночь небо проколола молча.

черноточенкой прожгла крыши.

что ты смотришь на меня, волче,

одиночеством окна вышит.

серый взгляд налит седой сталью,

антарктидой, ледяной толщей.

ты завой своим грудным лаем,

я тоскою подпою, волче…

стеклопакет давит звук, друже,

рот раззявишь, а сидишь молча…

без любви кому такой нужен,

вот и пялишься в одну точку.

запереться, запастись пеплом,

конопатить щели все дымом,

лучше места не найти…нету.

только зиму за окном смыло.

 

Сказоч Ник

[Божена]

Чему бы жизнь нас ни учила,

Но сердце верит в чудеса:

Есть нескудеющая сила,

Есть и нетленная краса.

 

И увядание земное

Цветов не тронет неземных,

И от полуденного зноя

Роса не высохнет на них.

 

И эта вера не обманет

Того, кто ею лишь живет,

Не все, что здесь цвело, увянет,

Не все, что было здесь, пройдет!

 

Но этой веры для немногих

Лишь тем доступна благодать,

Кто в искушеньях жизни строгих,

Как вы умел, любя, страдать.

 

Чужие врачевать недуги

Своим страданием умел,

Кто душу положил за други

И до конца все претерпел.

 

Ф. Тютчев

[РыжаяДворняга]

Я научился расставаться с прошлым...

 

Я научился расставаться с прошлым,

не замечать словесную возню

своих друзей, небритых и заросших,

самих себя пропивших на корню...

 

Казалось всё - дымят ветра в пустыне,

но доживёшь до завтра, и тогда

над низким домом встанет и застынет

высокая зелёная звезда.

 

И значит, будет время возвращаться

под этих звёзд неоновый акрил,

ты сам себе придумал это счастье,

и сам себя к нему приговорил.

 

Ты сам себе придумал эту повесть

про чью-то жизнь - всего десяток глав,

и вот теперь расплачивайся - то есть

живи её, ни словом не солгав.

 

Рисуй её немые мизансцены,

бреди по опустевшим городам,

и, как всегда, плати двойную цену

по всем своим просроченным счетам.

 

...а мы друг друга называли - братцы,

глотали дым разлук и сигарет,

и научились с прошлым расставаться,

и ничего ужасней в мире нет.

 

Михаил Розенштейн

[РыжаяДворняга]

слушай...

 

 

Когда вечереет, когда жёлтый диск луны

карабкается к звёздам, где опять, как всегда,

освещает землю...когда дети вплывают в сны,

и влюблённые остаются одни - тогда -

слушай

своё

сердце.

 

Когда на подмостках бесчинствует диксиленд,

и когда хватает воздух во тьме старик,

и на тёмном экране светится тускло: the end,

и осенний ветер колеблет свечу - в этот миг -

слушай

своё

сердце.

 

И когда хозяин паба трясёт за плечо

того, кто не заметил, что ночь прошла,

и кончился джин, и едва ли нальют ещё,

и мерзко во рту, и ни сигарет, ни бабла -

слушай

своё

сердце.

 

Перебои - это значит непорядки в судьбе,

просто путаница слов, любовей и мест...

Слушай

своё

сердце -

как оно стучится к тебе!

а вдруг ты не услышишь,

а ему надоест...

 

Михаил Розенштейн

[РыжаяДворняга]

Счастья не будет

 

Музыка, складывай ноты, захлопывай папку,

Прячь свою скрипку, в прихожей разыскивай шляпку.

Ветер по лужам бежит и апрельскую крутит

Пыль по асфальту подсохшему. Счастья не будет.

 

Счастья не будет. Винить никого не пристало:

Влажная глина застыла и формою стала,

Стебель твердеет, стволом становясь лучевидным -

Нам ли с тобой ужасаться вещам очевидным?

 

Будет тревожно, восторженно, сладко, свободно,

Будет томительно, радостно - всё, что угодно,-

Счастья не будет. Оставь ожиданья подросткам,

Нынешний возраст подобен гаданию с воском:

 

Жаркий, в воде застывает, и плачет гадалка.

Миг между жизнью и смертью - умрёшь, и не жалко -

Больше не будет единственным нашим соблазном.

Сделался разум стоглазым. Беда несогласным:

 

Будут метаться, за грань порываться без толку...

Жизнь наша будет подглядывать в каждую щёлку.

Воск затвердел, не давая прямого ответа.

Счастья не будет. Да, может, и к лучшему это.

 

Вольному воля. Один предается восторгам

Эроса. Кто-то политикой, кто-то Востоком

Тщится заполнить пустоты. Никто не осудит.

Мы-то с тобой уже знаем, что счастья не будет.

 

Век наш вошёл в колею, равнодушный к расчётам.

Мы-то не станем просить послаблений, а что там

Бьётся, трепещет, не зная, не видя предела, -

Страх ли, надежда ли - наше интимное дело.

 

Щебень щебечет, и чавкает грязь под стопою.

Чёт или нечет - не нам обижаться с тобою.

Жёлтый трамвай дребезжанием улицу будит.

Пахнет весной, мое солнышко. Счастья не будет.

 

(Д.Быков)

[Dr.Snaut]

Простите пехоте,

что так неразумна бывает она:

всегда мы уходим,

когда над землею бушует весна.

И шагом неверным

по лестничке шаткой,

спасения нет...

Лишь белые вербы,

как белые сёстры, глядят тебе вслед.

 

Не верьте погоде,

когда затяжные дожди она льёт.

Не верьте пехоте,

когда она бравые песни поёт

Не верьте, не верьте,

когда по садам запоют соловьи -

у жизни со смертью

ещё не окончены счёты свои.

 

Нас время учило -

живи по-походному, дверь отворя.

Товарищ мужчина,

А всё же заманчива доля твоя!

Всегда ты в походе

И только одно отрывает от сна -

зачем мы уходим,

когда над землёю бушует весна?

 

Булат Окуджава, 1961 г.

[РыжаяДворняга]

***

 

Дорогая моя, дорогая

Не смотри исподлобья зло,

Даже лампочка, перегорая,

Сохраняет свое тепло.

 

Даже сладкое, горьким ставши –

Перегонку сквозь куб пройдя,

Опьяняет таких уставших,

Несчастливых как мы бродяг.

 

Ни такого ждала ты слова,

Ни такого меня ждала.

Из земного всего улова –

Только я, в четырех углах.

 

Спеть не вышло. На понедельник

Все спиши. На безмене взвесь –

У измены твоей, подельник,

Соучастник невольный есть.

 

Андрей Сизых

[РыжаяДворняга]

Сонет№143

 

Нередко для того, чтобы поймать

Шальную курицу иль петуха,

Ребенка наземь опускает мать,

К его мольбам и жалобам глуха,

И тщетно гонится за беглецом,

Который, шею вытянув вперед

И трепеща перед ее лицом,

Передохнуть хозяйке не дает.

Так ты меня оставила, мой друг,

Гонясь за тем, что убегает прочь.

Я, как дитя, ищу тебя вокруг,

Зову тебя, терзаясь день и ночь.

 

Скорей мечту крылатую лови

И возвратись к покинутой любви.

 

 

У.Шекспир (перевод С.Маршака)

[РыжаяДворняга]

О, эти призраки пустынь!

Пойдешь за ними – не вернешься,

Песка горячего напьешься,

Сиди и слушай. И застынь:

Пески поют. Щемяший звон

Живет в сухой груди барханов,

И эхо дальних караванов

Пересекает небосклон.

 

О нашей жизни бубенцы!

Звенят мгновенья, дни и годы…

Мы то провидцы, то слепцы,

Рабы или цари природы…

Пустыня.

Черный небосклон

Глазами желтых звезд мигает,

И бубенцы пересыпают

Века с ладони на ладонь.

 

Лев Дубаев (отрывок из поэмы "Созвездие Скорпиона")

[Vitalka]

Не знаю чем навеяло, но написал в маршрутке, потом дописивал на лекции! Хотелось бы пару комментариев по поводу стиха(можно в личку)Просто первый раз сам придумал стихотворение! Не о 03

 

Он находил все легко, а терял еще легче

И к концу его жизни только рваный пиджак

укрывал его плечи от промозглой погоды

А он улыбался и твердил- жизнь ништяк

 

И вроде жизнь без просвета

Целиком в серых красках

Все за что он не брался, все было не так

Но при том улыбался не рыдал и не плакал

Все время твердил жизнь всего лишь пустяк

 

Нет он не чудак, он не шут не безумец

И в жизни всегда открывал свою дверь

Секрет его в то, что за каждой потерей

Он видел удачу, не видя потерь.

[РыжаяДворняга]

Созвездие Белой Волчицы

 

Ты знаешь как трудно бывает проснуться,

Суметь разлепить непослушные веки,

И выйти в свинарник заплеванных улиц,

Где вовсе не волк человек человеку,

 

Ты ищешь в сетях GSM’а и NET’а,

Ты ищешь в глазах безразличных прохожих,

Почти убедившись что все бесполезно,

Так сильно они на тебя не похожи.

 

Остался последний проверенный способ

Поверить, что ты не напрасно родился:

Завыть на холодные белые звезды,

Увидеть созвездие Белой Волчицы.

 

Ты видишь – она пробегает по небу,

Ты знаешь, что белых волчиц не бывает,

Но ты видишь смысл во всем, что ты сделал,

Пока Белая Волчица ищет свою Белую Стаю…

 

Как только на карту поставлены цели,

То ты механизм, а не банка с соплями,

Иди, не жалея ни душу ни тело,

Дойди не жалея и не вспоминая.

 

Судьба – это то, с чем придется мириться,

Ты знал, компромиссы с собой невозможны.

Никто не поймет с чем сражается рыцарь,

Никто не пойдет под чужие знамена.

 

А это созвездие – глюки от боли,

Закончится вой – со слезами растает.

Твое одиночество – добрая воля.

Ей тоже хреново. Ее не бывает.

 

Ты видишь – она пробегает по небу,

Ты знаешь, что белых волчиц не бывает,

Но ты видишь смысл во всем, что ты сделал,

Пока Белая Волчица ищет свою Белую Стаю…

 

Ты веришь, что с мокрого серого неба

Увидят, придут, и протянут ладони,

Оценят, что мог бы убить, но не сделал,

И что ты сумел, но кто видел – не понял.

 

Ненужные принципы, голос все тише,

Привычка молчать понадежнее кляпа,

Но веришь, что все же однажды отыщешь

Того, кто поймет, что ты волк, а не тряпка,

 

Ты видишь ее, опуская ресницы,

Ты веришь, что стоит позвать хриплым воем,

Они, из созвездия Белой Волчицы,

Придут обороной, и встанут стеною.

 

Ты видишь – она пробегает по небу,

Ты знаешь, что белых волчиц не бывает,

Но ты видишь смысл во всем, что ты сделал,

Пока Белая Волчица ищет свою Белую Стаю…

 

Кошка-Сашка

[alison]

Сладкие дни крошатся в руке, как коржик, сонное море дремлет в объятьях тени, берег роскошен, зелен и непокошен, пыльное лето в городе тощих кошек плещется в складках юбок и полотенец. Мертвая зыбь, но что может быть живее? Солнце людей сгоняет с себя щипками. В этот букет (я знаю, что позже - веник) я собираю мяту и можжевельник, в колкие лапы втискиваюсь щеками. Милый, я позабыла, что я с тобою, бывший, я позабыла, кто с кем скандалил.

Ноги, исцарапанные в прибое, четко отображают узор сандалий.

 

Тощие кошки, кошек никто не кормит, кошки крикливы, наглы и голоштанны. Я растворяюсь, нет, я пускаю корни, утро приходит, если на подоконник падают виноградины и каштаны. Я не войду наверх, я пристроюсь возле, где бирюзовый мед обнимает скалы. Губы хватают пряный горячий воздух. Осень, моя возлюбленная, стервозна, больше, чем на неделю не отпускает.

Господи, кто там лечит, и кто там хнычет, чье там движенье крыл ли, шуршанье лап ли, кто там дыханье ночи в карманах нычит?

В море луна замочила подол и нынче хмуро роняет с него золотые капли.

 

Плечи алеют смугло и нос лупится, кожу забраковал бы любой сапожник. Время смеется, осень рыдает в Битце. Мы в свои двадцать выучились любиться, только бояться будем учиться позже. Эти песчинки оспинками на пальцах, ветер с открытки - сухо, протяжно, хрипко. Краб из-под камня греет блестящий панцирь. Я не люблю английский и просыпаться, и обожаю яблоки, дождь и скрипку.

Дождь задремал в коляске, смешной и близкий, яблоком круглым мокро ладонь наполнить.

Я ухожу стремительно по-английски, чтобы проснувшись, что-нибудь всё же вспомнить.

 

Боже, я не надеюсь - что толку в бреде

Этой редиски, дурочки, пародистки

В этом ее безвыходном danse macabre.

Но если когда-нибудь всё же меня апгрейдишь

То сохрани эти папки на жестком диске.

Там для тебя оставлена пара кадров.

 

Аля Кудряшева

=========

мальчик, мой мальчик, к тебе уже долго-долго так

все обращаются важно по имени-отчеству.

я промолчу. не за тем, что молчание – золото,

а потому что и так не спутаешь с прочими.

выйду под снег – а прогноз не соврал, ну надо же –

снег бутафорский летит – набирай пригоршнями.

пляшет неон сумасшедший, продажный, радужный…

с каждою встречей теперь солоней и горше мне.

вместо «люблю» отвечаю случайной фразою,

страшно обнять – неизвестно чего обрящем мы,

крутится-вертится глупое неотвязное:

«вдруг это все происходит по-настоящему?»

 

Алена Каримова

=============

Погляди: моя реальность в петлях держится так хлипко –

Рухнет. Обхвачу колени, как поджатые шасси.

Милый мальчик, ты так весел, так светла твоя улыбка.*

Не проси об этом счастье, ради Бога, не проси.

 

Дышишь мерно, пишешь мирно, все пройдет, а ты боялась,

Скоро снова будет утро, птичка вон уже поет;

А внутри скулит и воет обессилевшая ярость,

Коготком срывая мясо, словно маленький койот;

 

Словно мы и вовсе снились, не сбылись, не состоялись –

Ты усталый дальнобойщик, задремавший за рулем;

Словно в черепной коробке бдит угрюмый постоялец:

Оставайся, мальчик, с нами, будешь нашим королем.

 

Слушай, нам же приходилось вместе хохотать до колик,

Ты же был, тебя предъявят, если спросит контролер?

Я тебя таскаю в венах, как похмельный тебяголик,

Все еще таскаю в венах. Осторожней, мой соколик.

У меня к тебе, как видишь, истерический фольклор.

 

Из внушительного списка саркастических отмазок

И увещеваний – больше не канает ничего.

Я грызу сухие губы, словно Митя Карамазов,

От участливых вопросов приходя в неистовство.

 

Ведь дыра же между ребер – ни задраить, ни заштопать.

Ласки ваши бьют навылет, молодцы-богатыри.

Тушь подмешивает в слезы злую угольную копоть.

Если так черно снаружи – представляешь, что внутри.

 

Мальчик, дальше, здесь не встретишь ни веселья, ни сокровищ.

Но я вижу – ты смеешься, эти взоры – два луча.

Ты уйдешь, когда наешься. Доломаешь. Обескровишь.

Сердце, словно медвежонка,

За собою

Волоча.

19 марта 2006 года.

* Николай Гумилев "Волшебная скрипка", 1910 г.

Вера Полозкова

 

 

 

 

Бернард пишет Эстер: «У меня есть семья и дом.

Я веду, и я сроду не был никем ведом.

По утрам я гуляю с Джесс, по ночам я пью ром со льдом.

Но когда я вижу тебя – я даже дышу с трудом».

 

Бернард пишет Эстер: «У меня возле дома пруд,

Дети ходят туда купаться, но чаще врут,

Что купаться; я видел все - Сингапур, Бейрут,

От исландских фьордов до сомалийских руд,

Но умру, если у меня тебя отберут».

 

Бернард пишет: «Доход, финансы и аудит,

Джип с водителем, из колонок поет Эдит,

Скидка тридцать процентов в любимом баре,

Но наливают всегда в кредит,

А ты смотришь – и словно Бог мне в глаза глядит».

 

Бернард пишет «Мне сорок восемь, как прочим светским плешивым львам,

Я вспоминаю, кто я, по визе, паспорту и правам,

Ядерный могильник, водой затопленный котлован,

Подчиненных, как кегли, считаю по головам –

Но вот если слова – это тоже деньги,

То ты мне не по словам».

 

«Моя девочка, ты красивая, как банши.

Ты пришла мне сказать: умрешь, но пока дыши,

Только не пиши мне, Эстер, пожалуйста, не пиши.

Никакой души ведь не хватит,

Усталой моей души».

 

31 января 2008 года.

Вера Полозкова

=========

Старый Хью жил недалеко от того утеса, на

Котором маяк – как звездочка на плече.

И лицо его было словно ветрами тёсано.

И морщины на нем – как трещины в кирпиче.

 

«Позовите Хью! – говорил народ, - Пусть сыграет соло на

Гармошке губной и песен споет своих».

Когда Хью играл – то во рту становилось солоно,

Будто океан накрыл тебя – и притих.

 

На галлон было в Хью пирата, полпинты еще – индейца,

Он был мудр и нетороплив, словно крокодил.

Хью совсем не боялся смерти, а все твердили: «И не надейся.

От нее даже самый смелый не уходил».

 

У старого Хью был пес, его звали Джим.

Его знал каждый дворник; кормила каждая продавщица.

Хью говорил ему: «Если смерть к нам и постучится –

Мы через окно от нее сбежим».

 

И однажды Хью сидел на крыльце, спокоен и деловит,

Набивал себе трубку (индейцы такое любят).

И пришла к нему женщина в капюшоне, вздохнула: «Хьюберт.

У тебя ужасно усталый вид.

 

У меня есть Босс, Он меня и прислал сюда.

Он и Сын Его, славный малый, весь как с обложки.

Может, ты поиграешь им на губной гармошке?

Они очень радуются всегда».

 

Хью все понял, молчал да трубку курил свою.

Щурился, улыбался неудержимо.

«Только вот мне не с кем оставить Джима.

К вам с собакой пустят?»

- Конечно, Хью.

 

Дни идут, словно лисы, тайной своей тропой.

В своем сказочном направленьи непостижимом.

Хью играет на облаке, свесив ноги, в обнимку с Джимом.

Если вдруг услышишь в ночи – подпой.

 

 

6 декабря 2007 года.

Вера Полозкова

==========

милый ангел мой, ностальгия -

совершенно не та муза,

от которой бы мне хотелось

заводить словесных детей.

и мы, конечно, с тобой другие,

мы причастны к иным союзам,

мы давно ни душой, ни телом

не стыкуемся для страстей...

 

но

тут луна встает над Коньково -

угрожающе-бестолково,

и темнота разлеглась альковом,

и я дороги не нахожу,

и я машу на луну рукою,

и я прошу у луны покоя,

а лицо у луны - такое -

"ой, что-то знаю, но не скажу!"

 

что?

девять жил моего сердца

порасстроганы в заусенцы -

чтобы этому дала, и этому дала,

и этому, получается, тоже...

а ты скажи, мой друг, расскажи мне,

когда ты вынул меня из жизни -

легко ли вытравил из-под кожи?

когда-то сам говорил: не сможешь...

 

мон шер,

я ведь не сувенир, не камень,

оживающий под руками -

я живу своей параллелью,

о случившемся не жалея,

и мне за все про все в наказанье

то рязань с большими глазами,

то французишка из сорбонны -

и непонятно, кому больно,

 

а ты меня наконец не помнишь,

ты меня насовсем не слышишь,

и неслучившееся все тише,

и кто-то мне говорит: терпи,

а я не жду ничего такого,

я не прошу ничего такого,

но тут луна висит над Коньково,

нарывается на кирпич.

 

Ася Анистратенко

===========

Сегодня - сама элегантность, завтра - мятые джинсы.

Вот и пойми попробуй, что у нее на уме.

Сегодня - "Прощай навеки!", а завтра - "Ах, в этой жизни

Милый, нам не расстаться!" (скоро, по крайней ме...)

 

Один из моих принцев - тот делал лицо серьезное

И в полном отсутствии принципов изобличал меня.

Да, вот такая выросла, и переделывать поздно, и

Незачем: мои принципы - мне им и изменять.

 

А муж говорил: какая, мол, изменчивая, текучая,

Дай, говорил, спрогнозировать реакцию хоть одну!..

Все, мол, норовлю куда-нибудь, при всяком удобном случае -

То в Новосиб, то в ванную - на час пятьдесят минут,

 

И вся-то вот несуразная, с огрызками да окурками,

Все с электронной почтою - мимо его ушей,

Дружу со всякими-разными дурами и придурками...

Хороший был муж, мне нравился. Только не муж уже.

 

Сегодня я пью водочку, а завтра - ликер с "Честером",

Сегодня плыву лодочкой, а завтра - лечу птицей...

Да ты не ломай голову - удастся ли что вместе нам, -

Не более, чем предписано, не менее, чем случится.

 

Но ты соберись с силами, любить меня - ой, хлопотно!

Любить меня - ой, муторно! Но ежели ты смел,

Мы будем отличной парочкой - устроим обмен опытом

По части измен принципам и всех остальных измен.

 

Ася Анистратенко

[РыжаяДворняга]

* * *

Выпрями спину, дитя мое. Ну!

Простолюдины

Гнутся. Потуже корсет затяну...

Выпрями спину!

Если упала, расшиблась, - не плачь.

Боль - только вспышка.

Каждой принцессе положен палач.

Спину, малышка!

В черную кухню ли, в келью, в петлю,

В обморок, в клетку...

Спину, дитя мое, - я так велю.

Выпрямись, детка!

Спину!.. Народ, как всегда, ликовал, -

Вон что творится...

На эшафот, или в грязный подвал, -

Спину, царица!

Если детей твоих, всех пятерых,

Девочек, сына...

Пусть тебе будет не стыдно за них.

Выпрями спину!

Значит, вот так - ни за что, ни про что -

Мальчика, дочек...

Господи, только б не вскрикнул никто!..

Спину, сыночек!..

 

Ольга Родионова

[РыжаяДворняга]

ОДА ТОПОЛЯМ

 

Что значит — жизнь и что за слово — смерть,

кто в мире мы, я спрашивал у Бога,—

и вот Господь мне повелел воспеть

летучий тополь — жертвенник Ван Гога.

 

Давно ль мы все из чувственной шерсти

и шумно дышим сумраком и бездной,

и лишь во снах дано нам дорасти

до невозможной нежности древесной.

 

Как ни замерзни, как ни запылись,

есть тополей нежгущееся пламя,

есть глубь и тишь, взмывающие ввысь,

соборы сна, светильники с ветвями.

 

Мы приникаем к звездам и кустам

за тем одним, чем душу б излечили,

но шерсть и кровь, приставшие к устам,

нам не изжить в земной своей личине.

 

Своим жестоким вымыслам молясь,

мы служим лжи, корыстны и ретивы.

Лишь тополя под окнами у нас

зовут куда-то как ориентиры.

 

Молчать бы мне в неведенье святом,

сказал «зовут», но всякий зов обманчив,

и высшей правды не было ни в том,

кто на кресте, ни в том, кто из Ламанчи.

 

Сказал «зовут», но свету где найтись?

И коль зовут — не вдаль, но в глубину лишь,

зовут, чтоб мы, как некогда Нарцисс,

в свою — сквозь плоть — божественность

вглянулись.

 

Мы с детских лет похожи на волчат,

в нас доброта мгновенна и случайна,

нам свойствен шум, а тополя молчат,

полным-полны значенья и звучанья.

 

И многорукость прочного ствола

с индийским Богом схожа, и нежны в нас

листочком каждым, солнышку хвала,

их немота, надежность и недвижность.

 

Здесь, на земле, от ликов нет лекарств.

Делами злы и разумом убоги,

мы и молчим о судьбах государств,

а тополя — о Вечности и Боге.

 

Душа моя! На то и жизнь дана,

чтоб нам молить о нежности древесной.

Пока есть в мире тополь и луна,

все, что в нем есть, душа моя, приветствуй.

 

Приветствуй все и все благодари,

а зло и боль останутся поодаль,

пока есть в небе крохотка зари,

и есть трава, и есть луна и тополь.

 

Как род людской криклив и неуклюж —

и как стройны сошественники рая,

неправоту героев и кликуш

своим покоем кротко укоряя.

 

И пламень их не жарок, не багрян,

а свеж и зелен. Храмами во мраке

они полны звучанья, как орган,

и тайны тайн, как чистый лист бумаги.

 

В тебе и мне, в Нарциссе и Христе —

одна душа, и больше в тополях нас,

чем в нас самих. Ослепли в суете.

Найдись ручей — я сам в него шарахнусь.

 

Алчба и страх снедают нашу плоть,

а тополя добры и неподвижны.

Галдят пророки — но молчит Господь,

и — внутрь себя — тиха улыбка Вишны.

 

1978

Борис Чичибабин

[Mila]

Мне захотелось просто жить по-совести,

Мне показалось - глупо все устроено.

Не знаю только, хватит ли мне смелости

Разрушить, что с таким трудом построено.

Обременю я сердце горькой мукою,

Но было время нам прощать и каяться.

И вот стоим с тобой перед разлукою -

Ты ждешь, а я молчу, и слезы катятся.

(??)

[РыжаяДворняга]

Ты помнишь море?

Огромное, как любовь…

Мы тонули в светящейся утренней пене.

Поднимались его голубые ступени

К белым снам облаков.

Берега исчезали,

И море качало наши тела

Среди солнечных зайчиков

В синей купели.

То зыбучие волны от страсти кипели,

То тишина, замирая, по глади плыла.

И в умолкшем пространстве тогда

Я слышал дыханье твое,

И колокол сердца,

И шепот

Губ твоих милых.

Ты помнишь?

Ведь все это было…

Было всегда…

 

Лев Дубаев

"Созвездие Скорпиона"

[РыжаяДворняга]

* * *

Я смотрел в оконце керосинки.

В закопченной треснувшей пластинке

пламя цвета стирки, цвета синьки -

так мне открывался мир иной.

Это было время керогазов,

громыхали жестяные вазы,

но случайно брошенные фразы

тут же повторялись за стеной.

 

Были самодельные ириски,

этажерка с книжкой на английском,

разговор о кризисе Карибском -

ожидали сообщенья ТАСС.

И стучалось пламя ледяное

в тонкое оконце слюдяное...

Я не вышел в школу в первый раз.

 

Михаил Дидусенко

[РыжаяДворняга]

давай на выходных оседлаем твой старый вел

рванем по коже шоссейки утренней влажной

пустынной безлюдной по линиям вмятой сажи

в ночную бессонницу птиц и пока не бел

этот мир укроемся спрячемся по ветрам

соленым ли пресным гоняемым тут и там

пока воздух чист до рези в глазах прозрачен

и выложен взгляду из свежих газетных пачек

да дело даже не в этом а в том чтоб вместе

разгоняться и резать носами туманный клейстер

довериться скорости и глупым на первый взгляд

словам которые первым встречным не говорят

теперь уже можно прижаться держать дышать

твоею кожей а нежность под кожу вжать

потом порционно на улицы и перекрестки вен

впускать туда где душа как бесцветный мел

в районе сердца сквозь иглы и пор порезы

сочится кровью дождями наружу лезет

а ты все спешишь под навес под зонт

пытаешься четче взвесить распылить озон

становишься больше похожим на старый гриб

под пятою у чащи не чувствуешь птиц изгиб

скандалящих тонко и звучно над головой

а ты как бескрылый ангел

мешок с тоской

 

Сказоч Ник

 

http://www.stihi.ru/author.html?skazka74

[РыжаяДворняга]

Баллада о печальном скрипаче

 

 

 

Мой дедушка старый, но добрый старик

Мечтал, что я стану большим скрипачом.

И даже в далёком Милане

Я буду играть на концерте.

А внук его глупый закатывал крик,

Ведь он не хотел быть большим скрипачом.

Он плавать мечтал в океане

На старом пиратском корвете.

 

Среди акул и альбатросов

Мечтал стоять он на борту

Слегка подвыпившим матросом

С огромной трубкою во рту,

Крича в бою осипшим басом:

"На абордаж, орлы, вперёд!",

И быть огромным, одноглазым

И даже - раненым в живот.

 

Как он мечтал из океана

Вернуться на родной причал

Весёлый раненый и пьяный.

О, Боже мой, как он мечтал

В портовом кабаке "Ривьера",

В объятьях гейшу задушив,

Кричать: "А ну, скрипач-халера,

Сыграй мне чё-нить для души!"

 

Но время проходит, и дедушки нет.

Он больше не будет стоять над душой;

Теперь-то ему безразлично,

Что внучек скрипач в ресторане.

Он по вечерам достаёт инструмент

И мучает скрипку. И всем хорошо.

Ему ж это всё безразлично,

Ведь он далеко в океане!

 

Среди акул и альбатросов

Мечтал стоять он на борту

Слегка подвыпившим матросом

С огромной трубкою во рту,

Крича в бою осипшим басом;

"На абордаж, орлы, вперёд!"

Быть одноногим, одноглазым

И даже раненым в живот.

 

Как он мечтал из океана

Вернуться на родной причал

Весёлый раненый и пьяный.

О, Боже мой, как он мечтал

В портовом кабаке "Ривьера"

В объятьях гейши умереть,

Крича: "А ну, скрипач-халера,

Давай играй, я буду петь!"

 

Он спел бы под скрипку под скрип старых мачт,

Про боцмана – злую собаку.

А маленький, злой, одинокий скрипач

Играл бы на скрипке и плакал...

 

 

Михаил Кочетков

[РыжаяДворняга]

"Not a children`s fairy tale"

 

“Тот, кто мог отогреть мои пальцы… не будем о нем.

Мне плевать на сочувствие и на грошовую жалость.

В раскаленную клетку засунули сердце мое,

И оно прогорело в золу. Ничего не осталось.”

Победитель.

 

ПОБЕДИТЕЛЮ, С НЕЖНОСТЬЮ ОТ ПОБЕЖДЕННОГО

 

Все закончилось мисс, но осталась печаль на губах,

Безобразная боль одиночества – рваная рана.

Аритмия бессмысленных грез, как навязчивый Вакх,

Контрафактный бальзам льет в безжизненный рот наркомана.

 

Вы вернетесь, мадам. Не для жизни совместной, увы.

Для того, чтобы взять из комодов забытые вещи

И взглянуть на ничтожество и, не подняв головы,

Пожелать вожделенного счастья с улыбкой зловещей.

 

А потом, навсегда затворив мою боль на засов,

Отвернетесь, растаете дымкой карминной в камине.

Растворитесь в иллюзиях лиц, ворожбе голосов,

Воплощая мечту о своем идеальном мужчине.

 

Увезет из страны вас блестящий Восточный экспресс

В многоликий Стамбул или в старую добрую Вену.

Там, в других городах, люди любят несчастных принцесс,

И с горохом и без в вас, конечно, признают царевну.

 

Здесь в стране горемык как всегда будет месяц январь.

Ледяными и жесткими будут казаться постели.

В зазеркалье витрин, запаяв белых мух, как в янтарь,

А капелла застонут о тщетности жизни метели.

 

Оборвавшись с петель, заскрипит и обрушится дверь

В тронной зале богами забытого сонного царства.

О красавице злой будет плакать израненный зверь,

Не сумев отыскать от любви смертоносной лекарства.

 

 

Андрей Сизых