"Текст, родившийся из одного комментария." коротенький рассказ фельдшера скорой помощи Елены Дебрер. г.Рига.
- Почему Вы хотите покинуть страну?
- Здесь снятся плохие сны...
- Простите?
Женщина, держащая в руках мои документы, сняла очки и слегка приподняла брови, ожидая пояснений. На её переносице остался едва заметный красноватый след в форме подковки. Я посмотрел на него несколько секунд, что заставило женщину нервным движением помассировать переносицу, и отвёл взгляд. Смотреть в окно совершенно не хотелось, я и так знал, что там, снаружи, конец октября, непроглядная тьма раннего вечера, промозглый ветер горстями черпает с низких туч ледяную воду и с ненавистью швыряет её в лица прохожих. Я невольно зябко передёрнул плечами, хотя в кабинете было тепло и уютно. Чёрт, да одной этой погоды уже вполне достаточно для того, чтобы хотеть уехать...
- Понимаете, сны. Я больше не могу их выносить.
- Вы считаете сны достаточным основанием для эмиграции?
- А Вы бы не считали шизофрению достаточным основанием для назначения терапии?
- Вы или Ваши ближайшие родственники страдали психическими расстройствами?
- Нет. Не в этом дело. Понимаете, я просто не чувствую себя на своём месте. Раньше, кажется, было как-то иначе, я точно не помню, но в последние годы стало совсем худо. Сначала мне постоянно снилось, что я учусь в универститете. Каждый день, каждый чёртов день – один и тот же сон. Потом мне стало сниться, что я устроился на работу. Сны стали яркими, детализированными, иногда мне даже трудно было поверить в то, что это сон. Но я знал, что это сон, что мне надо проснуться. Иногда получалось. Потом несколько лет подряд снилась одна и та же белиберда, что-то про свадьбу, я точно не помню. А сейчас опять работа, работа, иногда какие-то люди...это просто невыносимо.
- Вы безработный?
- Нет. Я врач. Реаниматолог. Работаю в крупной широкопрофильной клинике, зарплата устраивает, в ближайшем будущем обещали повысить до заведующего отделением.
- Прекрасно, прекрасно...но Вы же понимаете, что уехав, Вы потеряете всё это?
- Разумеется. Меня это не пугает.
- Семейное положение?
- Холост.
- Принадлежат ли Вам какие-либо объекты недвижимости, предметы роскоши, культурные ценности?
Я хмыкнул. Из движимого имущества у меня имелся только беспородный кот, подобранный когда-то в приюте и привязавшийся ко мне всеми фибрами своей кошачьей души; так благодарно и безоглядно могут любить человека только животные, которых когда-то предал другой человек. Квартира, в которой я жил, мне не принадлежала, машину я так и не купил, хотя мысли иногда мелькали, а уж предметы роскоши и культурные ценности в моей берлоге не могли завестись ни при каких условиях. Я никогда не видел смысла тратить деньги на покупку каких-то вещей, предпочитая путешествовать.
- Скажите, а могу ли я взять с собой кота?
- Кота? Хм...ну, чисто теоретически, конечно, можете, хоть это и несколько странно...знаете, я лучше проконсультируюсь по этому вопросу с вышестоящим начальством, а потом Вам сообщу.
- Да, хорошо, спасибо.
- Имеются ли у Вас близкие родственники?
Родственники...наверное, это было бы неплохо. Но папа с мамой не так давно умерли, детьми вовремя обзавестись как-то не получилось, а считать кота родственником, наверное, всё-таки нельзя. Он уже в имущество записан.
- Нет, не имеются.
Да уж, картинка выходит так себе. Ни кола, ни двора, ни родственников, ни роскошных культурных ценностей. Странно как-то получилось. Хотя, с другой стороны, ничего и не держит. Женщина за столом продолжала задавать вопросы, я машинально отвечал – нет, нет, не имеется, не состоял, не страдаю, не нуждаюсь... Наконец она поставила последнюю галочку в моей анкете и снова сняла очки; не дожидаясь, пока я посмотрю на неё, потёрла переносицу.
- Скажите, можно задать Вам неофициальный вопрос? Ваш ответ не будет занесён в документы и не повлияет на принятие окончательного решения.
- Валяйте.
- Почему Вы решили уехать именно сейчас? Произошло какое-то событие, побудившее Вас это сделать? Или что-то ещё?
- Я же сказал. Здесь снятся плохие сны..
- Вы думаете, уехав, сможете что-то изменить?
- Практически уверен. Не знаю, будет ли лучше или хуже, но то, что будет по-другому – это сто процентов. А мне нужно именно по-другому.
- Я поняла Вас, спасибо.
Женщина встала из-за стола, с улыбкой протянула мне мой паспорт и пухлую пачку каких-то бумаг, голос её стал звучать ещё более официально.
- Счастливого пути!
...кардиомонитор издал свой печальный протяжный писк, так хорошо знакомый каждому медику. Люди в операционных халатах понуро замерли у стола, на котором лежало тело крепкого тридцатисемилетнего мужчины. Кто-то стягивал маску, кто-то в бессильном отчаянии швырнул в угол перчатки, а молоденькая практиканточка учащённо зашмыгала носом, борясь со слезами, ведь это так непрофессионально – плакать над каждым, кто не выкарабкался. Почему-то никто не выключил монитор, и он продолжал надрываться унылым писком...
...который как-то незаметно перешёл в радостное гудение прибывшего в пункт назначения поезда. За окном светило солнце, такое яркое, что я не мог рассмотреть перрона, а только жмурился с улыбкой. Внутри было немного щекотно от предвкушения чего-то нового. Я ехал налегке, решив всё необходимое купить на месте. В купе заглянул проводник:
- Прибыли, сэр.
- Да-да, спасибо, я вижу.
Я аккуратно прикрыл за собой дверь и вышел на перрон.
